страница 3

из первых рецензий на "Женихов" уже конкретно упомянул балет Стравинского "Петрушка", оказавший влияние на весь первый акт оперетты Дунаевского.

          Замечательный юмористический дар композитора сказывается в его последующих произведениях, основанных на фольклоре. Но в каком бы комическом плане Дунаевский ни использовал цитаты из известных русских народных песен, ему никогда не изменяли вкус и чувство такта: он подчас не столько пародировал, сколько с симпатией подшучивал над упорной привязанностью слушателей к одним и тем же мелодиям. Но это одна сторона дела. Другая же заключалась в том, что, создавая рапсодии на народные темы для программы Леонида Утесова "Джаз на повороте", композитор, как было сказано выше, стремился расширить список отечественных джазовых сочинений, с тем чтобы наши оркестры меньше зависели от зарубежного репертуара. Все, что Дунаевский делал для джаза Утесова, отличалось подлинным мастерством и высоким совершенством.

          "Русская рапсодия" представляет собой виртуозно-юмористическую обработку популярных мелодий. Любопытно, что при всей контрастности тематического материала (например, "Из-за острова на стрежень" возникает после все той же облюбованной композитором мелодии "Во саду ли в огороде"), Дунаевский в процессе вариационного развития песенных тем стремится сгладить контрасты, чтобы "Рапсодия" предстала перед слушателями как комплексная джаз-плясовая, где "Вдоль по Питерской" и "Барыня" послужили бы динамической кульминацией и одновременно венчали бы произведение. В связи с этим в "Рапсодии" практически отсутствуют "медленные" темы, и даже вступление, основанное, в сущности, на лирической песне "Уж ты, сад, ты, мой сад", сразу же приобретает активный характер благодаря подхлестывающему ритму банджо. В целом "Русскую рапсодию" можно рассматривать как подготовительный этап к созданию развернутой частушечной джаз-плясовой "Тюх-тюх" в кинофильме "Веселые ребята". Не случайно в развитии темы "Из-за острова на стрежень" угадывается прообраз заключительной фразы из будущего знаменитого "Марша веселых ребят": "Тот никогда и нигде не пропадет".

          Все сказанное здесь относится к первому периоду творчества Дунаевского. В дальнейшем композитор следовал традициям русских классиков, которые с трепетной бережливостью использовали русский мелос. В этом нас убеждают обработки песен "Что так скучно?" и "Кругом, кругом осиротела", впервые опубликованные, наряду с обработками песен других народов, в тринадцатом томе собрания сочинений Дунаевского. Естественностью, свежестью и чистым дыханием веет от этих замечательных песен. Фактура сопровождения здесь то скупа, то узорчата, но так или иначе она полностью подчинена мелодии и ритму, и ее функции неизменно сводятся к раскрытию многозначных свойств, которыми обладает песня.

          Однако было бы ошибочным считать, что в творческой биографии Дунаевского резко разграничены периоды, когда он "джазировал" народные мелодии и когда он их обрабатывал в стиле классиков XIX века. Нет! Глубокое постижение фольклора вызревало в нем в период самого страстного и самозабвенного увлечения джазом. Здесь сказалась необычайная широта его творческой натуры: жадно впитывая новые веяния современности, композитор в то же время остро ощущал свою неразрывную связь с музыкальной культурой прошлого.

          Песню "Эй, ухнем!" Дунаевский обработал для прекрасного оперного певца (баса) Б. Фрейдкова именно тогда, когда он вступил в тесное сотрудничество с Л. Утесовым, то есть в самом начале 30-х годов. И вот, знакомясь с песней в обработке Дунаевского, мы видим, как, с одной стороны, композитор следует известным традициям Балакирева и Глазунова, так много сделавших для ее широкого распространения, а с