страница 7

почему же кинорежиссер Александров, композитор Дунаевский и первая исполнительница песни Любовь Орлова безоговорочно приняли стихи поэта ДАктиля? Вернемся к эпизоду исполнения "Марша энтузиастов" в кинофильме "Светлый путь". Таня начинает петь, когда все сто пятьдесят станков включаются один за другим, знаменуя новый невиданный рекорд. Таня - Орлова вроде бы выполняет конкретную работу, но поскольку режиссер не концентрирует свое внимание на деталях, то все ее движения и жесты скорее символичны, нежели реалистичны. Здесь очень притягательно ее счастливое лицо: оно светится радостным вдохновением. Таня вовсе не похожа на тех всезнающих бодрячков, которым неведомы сомнения и колебания и которые с петушиным оптимизмом всегда уверены в успехе. Духовная сущность нашей героини не так проста: у нее поэтическое отношение к миру и такое же поэтическое восприятие его. И, значит, она всегда стоит на пороге заманчивого и неизведанного. Вот почему у нее "мечта прекрасная, еще не ясная". Отнять у Тани "неясность" равносильно тому, чтобы отнять у нее сложность.

          Припев "Марша энтузиастов" у Тани - Орловой звучит с особым лирико-торжественным подъемом.

          Нам нет преград ни в море, ни на суше,

Нам не страшны ни льды, ни облака.

Пламя души своей, знамя страны своей

Мы пронесем через миры и века.

          Припев более певуч по сравнению с энергичным запевом, но вместе с певучестью возрастает и эмоциональный накал мелодии, достигая кульминации во фразе "Пламя души своей". Хотя перед нами главное проведение "Марша энтузиастов", Дунаевский, однако, "приберег" некоторые строфы текста для другого места фильма. Почему же исполнение "Марша" воспринимается как вполне завершенное? Композитор воспользовался здесь довольно обычным приемом: он поручил оркестру заново повторить песню, а в припев ввел хор. Поступил он так в соответствии с музыкально-режиссерской разработкой сцены рекорда. А суть разработки заключалась в том, чтобы музыка и слово, сливаясь, не только взаимно дополняли друг друга, но и выполняли бы функцию обобщения. Стихи "Марша" в достаточной степени имели обобщающий характер, поскольку они выражали не только то, что зритель видел на экране. Но, как известно, слово - любое слово - стихийно придает музыке ту или иную конкретность. А режиссеру нужен был символ. Музыка же Дунаевского при всех обстоятельствах всегда была шире и глубже слов, поэтому в сцене рекорда ей нужно было дать простор. И вот в оркестре ликующе звучит запев, а невидимо звучащий хор, оттеняя певучесть припева, одновременно усиливает эмоциональную напряженность эпизода в целом; затем следует развитый оркестровый финал, который, при полном сохранении напористости темпа, постепенно снимает общее напряжение... Приходится сожалеть, что, подготовив песню к печати, Дунаевский во многом упростил ее, убрав величавую экспозицию и эффектный финал. Впрочем, также он упростил при подготовке к печати и другие свои развернутые кинопесни - например, "Урожайную" из кинофильма "Кубанские казаки", "Песню о Родине" и другие.

          Сейчас каждый знает, какой строфой начинается "Марш энтузиастов":

          В буднях великих строек, В веселом грохоте, в огнях и звонах, Здравствуй, страна героев, Страна мечтателей, страна ученых!

          Между тем творческая группа кинофильма "Светлый путь" не располагала этой строфой в окончательной редакции. В том эпизоде фильма, для которого Дунаевский "приберег" часть текста, эта строфа прозвучала так:

          Здравствуй, страна героев, Страна мечтателей, страна ученых! Песен веселым роем Ты переполнила сердца миллионов.

         

Причем прозвучала не в ритме марша, а как медленная величавая песня, пронизанная вспышками солнечных бликов. Чем это было обусловлено? После получения