страница 13

Еще! Еще! Виски мои стучат". Но зато музыка отлично передавала общее содержание баллады - такие ощущения, как романтический подъем, напряжение, упоение высотой, риск на грани смертельной опасности. А в новом варианте - "Идти вперед!" - текст носит рассудочный характер, эмоции подменяются рассуждениями о том, как следует понимать счастье: иные видят счастье в том, чтобы тащить в свою нору всякое добро, ну а мы, дескать, видим счастье в другом. Эмоциональность музыки противоречит рассудочности нового текста.

          Особо следует сказать о новом тексте бывшего популярного любовного дуэта "Когда кругом ночная тишь". В прежнем варианте текст дуэта начинался так:

          Когда кругом ночная тишь,

И все молчит, и ты молчишь,

Не в силах высказать словами

Мечты неясные свои, -

Тогда вступают соловьи

Серебряными голосами...

          После этих слов следует небольшой оркестровый проигрыш, имитирующий соловьиные трели, - это соловьи находят те "слова", которые не в силах найти наши молодые влюбленные. Дуэт далее разрастается почти в вокально-симфоническую поэму, насыщенную отзвуками соловьиного пения и передающую красоту любви Маруси и Сережи. Оркестровые и вокальные эффекты обусловлены содержанием текста и подчинены единой художественной задаче. И вот недоумеваешь, как могло случиться, что такой опытный музыкант, как Силантьев, не заметил здесь  п о л н о г о  слияния музыки и слов и допустил появление нового текста ("Луна разнежилась в реке, моя рука в твоей руке"), довольно банального и не имеющего никакого отношения к "соловьиной" теме. В новом варианте оперетты соловьиный "разлив" в оркестре и соответствующий вокализ шокируют слушателя, незнакомого с прежним текстом. Ведь проделанная Силантьевым кардинальная операция равносильна тому, как если бы... ну, допустим, к тексту песни Глинки "Ходит ветер у ворот" присовокупить мелодию романса Алябьева "Соловей мой, соловей". А что? Ритмическая структура стихов этих двух произведений одна и та же. И заливалась бы наша Ильинишна соловьем на чью-нибудь потеху...

          Хочется напомнить, что, присутствуя на репетициях своих оперетт, Дунаевский ревностно следил за тем, чтобы артисты вдумывались в каждое слово текста: с его точки зрения, осмысление текста - гарантия создания целостного музыкально-драматического образа.

          Небезынтересен такой случай. А. Чернов-Пэн дал Дунаевскому на просмотр рукопись своей монографии о его жизни и творчестве. В письме к Чернову-Пэну композитор отметил существенный недостаток монографии: "Деятельность в области театральной музыки надо больше осветить и проанализировать с точки зрения прочного установления реалистических принципов музыкального творчества,  а   т а к ж е   с о   с т о р о н ы   э с т е т и ч е с к о г о   е д и н с т в а   м е ж д у   т е к с т о м   и   м у з ы к о й"12 (разрядка моя. - Н.Ш.).

          С этих позиций еще резче обозначается тот разрыв между музыкой и текстом, который присущ новому варианту оперетты "Дороги к счастью". Вряд ли Дунаевский предполагал, что его мелодия лирического танго, звучащего теперь со словами "Откровенные соседи", могла бы быть использована для характеристики приземленных чувств каких-то пошляков. Вообще все герои Дунаевского - очень добрые и симпатичные люди, и нарочитое введение отрицательных персонажей (вероятно, с целью оттенения некоторых контрастных моментов в музыке) явно идет во вред оперетте. И вот вместо обаятельного молодого композитора Кости Светлова появляется новый персонаж - композитор-халтурщик Андрей Непринцев. Никак нельзя согласиться, что бывший квартет Верочки, Маруси, Светлова и Котлярского, квартет, овеянный романтическими воспоминаниями персонажей о прежних счастливых днях, теперь передан Алене, Сергею