страница 21 |
|
требовать, но Вы знаете, чем являетесь Вы для меня. Вы - олицетворение всех моих лучших чувств и идеалов. Знайте же, как ни страшна мне мысль о смерти, но разочарование в Вас для меня было бы страшнее. Ваше молчание имеет некоторые последствия: я не стала настаивать на том, чтобы отпуск мне дали в июле месяце. Теперь он отодвигается, возможно, на август. К челу скрывать? Мне эта поездка в Москву больше всего необходима из-за встречи с Вами. Переезд под Москву, конечно, тоже очень желателен, но трудно осуществим - слишком тяжело сейчас мне подниматься с места. Ничто в мире не изменится, все останется на своих местах, но я хочу видеть Вас, говорить с Вами, хочу проверить - жизненна ли наша "транспространственная" близость, хочу знать - где истина. Я в жизни всегда искренна, Вам же открываю дверь в свою душу настежь: "Приходи, приходи..."39. Ваша Л.
5.VII.1949 г., Москва40 Если с Вами что-нибудь произошло, если Вы даже тяжко больны, то существуют чужие руки других людей, которых можно попросить написать другу. Мне кажется, что трудно простить такие паузы, как, вероятно, и трудно будет Вам объяснить их. И. Д.
9.VII.1949 г., Москва Моя дорогая Людмила! Если бы это были не Вы, мой хороший, светлый и чуткий друг, то я подумал бы, что меня сознательно обманывают, чтобы оправдать собственную вину. Я был ошарашен, получив Ваше письмо, где Вы меня упрекаете за молчание. А некоторое время тому назад я послал Вам коротенькую записочку с тем же упреком Ровно два месяца отделяют сегодняшний день от дня получения Вашего последнего письма. Я подумал, что могло случиться [невероятное], такое чудо, что я затерял Ваще письмо, то есть, что я мог среди других писем не обратить внимания на такой родной и всегда ожидаемый круглый маленький почерк. Нет! Ваше последнее письмо прибыло ровно два месяца тому назад. Я напомню Вам, что Вы в нем пишете о трудностях Вашей работы, что Вы можете очутиться на скамье подсудимых, что Вы уезжаете в командировку по рекламации одного из заводов. В этом письме Вы спрашиваете моего разрешения на использование денег на поездку в Москву. В этом письме Вы пишете о "странном" народе - мужчинах; наконец, в этом письме Вы обещаете зацеловать меня до смерти и заканчиваете стихами не то Гофмана, не то кого-то другого из давно ушедших поэтов41. После этого письма, на которое я ответил сразу и подробно, я от Вас не получал ничего до вчерашнего дня. Значит: или 1) Ваше промежуточное письмо пропала, или 2) мой ответ пропал. Во всяком случае, я снова пользуюсь поводом сказать Вам, что никогда и ни при каких обстоятельствах я просто не смог бы не писать Вам. Ожидая Вашего ответа, я тем самым ждал и результатов Вашей дипломатической поездки, и уточнения даты июльского приезда, и вопроса о Вашем переводе в Хотьково. Я удивлялся молчанию, огорчался, негодовал, а оказывается, что в это время Вы удивляетесь, огорчаетесь и негодуете. Здорово получилось! Удивительно ведь, что до сих пор ни одно Ваше или мое письмо не пропадало. Значит, судьбе было угодно снова испытать наши души и нашу дружбу. И пусть в этом печальном случае будет то хорошее, что снова и снова подтверждает нашу душевную близость и "трансцендентальную" зависимость. В связи с моим уходом из Ансамбля (я, кажется, Вам писал об этом), мне пришлось вывезти свои нотные и другие материалы и архивы из моего служебного кабинета нa дачу. В квартире моей московской очень тесно. Я на прошлой неделе в один из своих приездов на дачу занялся разборкой бумаг для частичного уничтожения и для отбора нужных бумаг и писем. Ваши письма мною были прочитаны все! Боже мой! Смеющаяся Людмила Головина! Чудесная, очаровательная! Вы пишете в последнем |
