страница 7

равнодушием и не очень горел огнем вдохновения49. Кроме того, для моего происхождения и этот результат достаточен. Видимо, это же обстоятельство играет немалую роль в том, что я до сих пор сижу, что называется, на чемоданах, в ожидании отлета. Сегодня уже 3-е число, а я тут как тут. Не буду удивлен, если будет сочтено, что мне можно не ехать и что фестиваль молодежи ничего от этого не потеряет50. Пырьев, конечно, будет бесноваться, я же к этому отношусь вполне философски.

      Милый друг! Вы не правы, упрекая меня в неисполнении Вашей просьбы о репертуарном календаре театра оперетты. У них нет длительного плана. Это во-первых. Во-вторых, подготовленная новая оперетта Листова "Аира" прокатывалась на публике вместо объявленных по афише спектаклей. Такими спектаклями по составу труппы, игравшей в двух помещениях, были как раз "Клоун" и "Летучая мышь". Вы, значит, могли приехать на афишный спектакль "Клоуна", а смотреть "Аиру", ради которой я не посмел бы Вас тревожить в Вашем ТОСовском прибежище.

      Вот в чем причина моей невежливости. У Вас желание обязательно думать обо мне дурное!

      Будьте здоровы и счастливы. Желаю Вам возможно сто-ичнее провести ТОСовскую страду и целой и невредимой выбраться на юг, к морю.

      Напишите мне. Если я улечу, то прочитаю Ваше письмо не позже 25-го. Если нет, то 10-го. Разница в риске небольшая.

      Шлю Вам мои самые нежные приветы.

        Ваш ИД

        15 августа 1951 г.

        Дорогая Рая! Я не виноват, что должен Вас огорчить преждевременным ответом. В Берлин меня не поехали. Причин не знаю и ими не интересуюсь, не печалюсь, а, наоборот, считаю, что все к лучшему. Международную премию я также получил, и 20-го в 13 ч. 15 м. Вы можете слушать три премированные песни и вывести заключение о премиальных степенях.

      Я очень рад, что ТОС перестает быть для Вас только торфяным раем, а начинает даже Вас ласкать. Вот видите, ко всему надо присматриваться.

      Что касается "Клоуна", то театр 1-го сентября возвращается из отпуска. Будет ли 16-го идти "Клоун" - неизвестно, ибо сейчас нет репертуара, и вообще в театре никого, кроме штукатуров, нет.

      Вопрос, поднятый Вами, о расширении творческих границ моей музыки - вопрос очень серьезный. Я совершенно не обижаюсь на Вас, что Вы окрестили меня лентяем. Но, ей-богу, дс.-ю не в этом. Во-первых, я не лентяй там, где меня что-нибудь хоть сколько-нибудь увлекает. Во-вторых, одним прилежанием без четких задач и замыслов Вы ничего не сделаете.

      В самом деле, что писать? Оперу, симфонию, балет? Вы верите в меня - за это спасибо. Но я не верю в то, что мой творческий и эстетический темперамент можно поставить на службу тому, чего я не понимаю, с чем я не согласен и против чего я возражаю. История с оценкой "Клоуна" тем и примечательна, что я, пожалуй, впервые почувствовал, что мои искренние и глубоко демократические творческие установки начинают расходиться с казенной эстетической схоластикой. Если мне ставится в упрек, что мои Ирина и Максим не имеют национальных паспортов (?), то моей музе не следует с этим спорить, а надо только пожимать плечами (если они у музы имеются).

      Настоящее положение в искусстве страшно не тем, что у искусства не стало задач, а тем, что существует полное непонимание и разброд в творческом методе, в критико-эсте-тическом анализе.

      За пределами моей творческой практики лежит целая область несвершенных мечтаний. Их я вынашиваю давно, но свершить их не время. Мы еще не раз вернемся к этому вопросу, поэтому на сегодня положение рисуется в окончательном виде таким, каким я его описал.

      Молчать сейчас - самое выгодное дело. (Конечно, я имею в виду крупное творчество).

      Под отсутствием перспективы я разумею отсутствие конкретного замысла,