страница 7

менее увлекательны и ярки, нежели песни о мирной жизни"6.

      Оставим в стороне формулировку "певец радости, счастья" - она весьма условна, потому что довоенные годы были чреваты жуткими репрессиями, и Дунаевский романтически воспевал не столько реальное, сколько воображаемое "счастье"7. Необходимо отметить, что Данилевич, как и другие музыковеды, связывает творческие неудачи композитора во время войны главным образом с его перерывом в киноработе. (Можно добавить: и в театральной тоже.) Действительно, Дунаевскому очень редко удавались песни, написанные "просто так". Он был прирожденным музыкальным драматургом, и сочинить песню вне кинофильма или оперетты, т.е. вне задачи создания художественного образа, ему было так же трудно, как оперному композитору - скажем, Верди - написать "просто так" арию или песню. Между тем рассуждения композитора о том, что он не может писать музыку о танкистах вообще, о летчиках вообще, о советском школьнике вообще и т.д., а может писать только о конкретной личности, составители "Акта" приняли в штыки.

      Из-за чего они негодуют? Почему пытаются "перекрыть кислород" композитору?

      Оказывается, Дунаевский бичует плакатный стиль современных советских песен с их навязчивыми идеализированными героями! Тут составители "Акта" нисколько не ошиблись. Родоначальник нового направления в массовой песне, Дунаевский на самом деле ненавидел слащавую и ложно-мужественную плакатность, которая подтачивала и убивала живое чувство. Даже "Марш энтузиастов" он сделал личной песней Тани Морозовой в кинофильме "Светлый путь".

      Мечта прекрасная,

Еще неясная

Уже зовет тебя вперед, -

      пела в фильме Любовь Орлова за сильную духом, но сомневающуюся Таню. Такой текст не устраивал чиновников от искусства, ревнителей плакатных песен.

      Мечта прекрасная, Мечта крылатая Уже зовет тебя вперед, -

      пел на эстраде Владимир Бунчиков, хотя в глубине души он, возможно, спорил с чиновниками.

      Мечта прекрасная, Как солнце, ясная Уже зовет тебя вперед, -

      вынуждена была петь на праздничных концертах перед руководителями партии и правительства блистательная Ирина Архипова... Уж кто-кто, а Дунаевский знал, что значит обезличить песню. По сути, выступая в Горьковской консерватории, он пытался обозначить путь спасения массовой песни от дальнейшей деградации: коллективизм чувств не должен подавлять человеческую индивидуальность, а сам человек не должен стать рабом грандиозных экспериментов во имя социального идеала.

      По "Акту", можно сделать вывод, что у Дунаевского было неприязненное отношение к некоторым своим коллегам, в частности к Н.В. Богословскому. Но здесь присутствуют богатейшие нюансы, которые должны предохранить нас от односторонних суждений.

      Как признавался сам Никита Владимирович Богословский, именно Дунаевский стал его крестным отцом в кино: он рекомендовал молодого композитора режиссеру В. Вайнштоку, приступившему к съемкам фильма "Остров сокровищ". Исаак Осипович на первых порах был в восторге от Богословского. "Этот Никита! Какой талантливый, многообещающий композитор и какой интересный, остроумный человек!" - делился он впечатлениями с близкими и друзьями. Не будем говорить сейчас о том, почему позднее Дунаевский умерил свой восторг, остановимся лишь на эпизодах, которые запечатлены в "Акте".

      Думаю, что Никита Владимирович до сих пор по-настоящему не осмыслил, какую душевную травму с далеко идущими последствиями причинил он Исааку Осиповичу, когда назвал его "Иссяк Осипович". Эта "шутка" преследовала Дунаевского почти до самой смерти, создавая вокруг него атмосферу кокой-то зыбкости и призрачности. Внешне он храбрился, но временами покрывался холодным потом: "Неужели действительно... иссяк?" Нетрудно представить