страница 9 |
во время съемок кинофильма "Испытание верности" (1954 год). Суровый, трудный по характеру Пырьев, требовавший от поэтов и композиторов бесконечных "вариантиков", на этот раз безоговорочно и с восторгом принял все симфонические и песенные номера Дунаевского (среди них были такие шедевры, как "Не забывай" и "Хорошо, хорошо"), кроме романса Ольги. С нежностью (Пырьев обожал Дунаевского) и в то же время со свойственной ему категоричностью режиссер сказал: - Этот номер, Дунечка, вам не удался. Обойдемся без него. - Завтра будут "вариантики", - ответил пораженный композитор. - Не нужно. Переживания Ольги вы великолепно пере дали в вальсе и в эпизоде грозы. Достаточно. - Вы тоже считаете, что я уже не способен... Но я вам докажу! - с отчаянием парировал композитор. - Этот романс будет петь Обухова! Пырьев доверительно обнял Дунаевского за плечи: - Почему вы думаете, что у Обуховой вкус хуже, чем у меня? Но для Дунаевского это уже был вопрос жизни и смерти: - Я докажу!.. И ведь доказал... Каким образом Исааку Осиповичу удалось уговорить Надежду Андреевну Обухову петь этот бесцветный романс, неизвестно. Но факт остается фактом: Обухова приспособила его к своему творческому профилю и пела под названием "Осенняя песня". И Вера Красовицкая его пела. И еще кто-то. В общем, Дунаевский был удовлетворен: не исписался, одержал еще одну победу! ...Не слишком ли много побочных эпизодов я рассказываю? Думаю, что нет. Из недели в неделю, из месяца в месяц накапливалась горечь, сокращавшая композитору жизнь. Поведение Дунаевского на встрече со студентами и преподавателями Горьковской консерватории невозможно понять и объяснить без этих "побочных" эпизодов. Вспомним, какой была реакция Исаака Осиповича на прозвище, данное ему Богословским: "На это я ответил творчеством, и в результате я получил Сталинскую премию, а Н. Богословский попал в Постановление ЦК ВКП(б) как автор пошлой музыки к кинофильму "Большая жизнь". Моя творческая лампа горела и будет гореть". Если рассматривать эту реакцию без учета сложившейся ситуации, она, вероятно, будет не в пользу Дунаевского. В самом деле, хвалиться Сталинской премией и торжествовать по поводу того, что твой коллега попал в гнуснейшее постановление, недостойно такого человека, как Дунаевский. И все же чисто по-человечески его понять можно. "Ты считаешь, что я иссяк. Но премию-то получил я, а ты попал в постановление", - так можно "перевести" на житейский язык то, что сказал композитор. Сказал, отчаянно защищаясь и не выбирая слов... Кстати, прекрасные лирические песни Богословского из второй серии "Большой жизни", в частности "Три года ты мне снилась" и "Наша любовь", не имели никакого отношения к "кабацкой меланхолии" (именно так о них говорилось в том постановлении). Гораздо сложнее история с песней Бориса Мокроусова "Россия - наша Родина". Из "Акта" следует, что Дунаевский вообще отрицательно относился к творчеству Мокроусова. На самом деле Исаак Осипович высоко ценил талант этого яркого композитора. Еще до войны, когда Мокроусов был не особенно популярен, Дунаевский одобрительно отозвался о его песне "Милый мой живет в Казани", рекомендовал ее для исполнения Ирме Яунзем, а потом опубликовал в редактируемом им сборнике "Песни советских водников". Известны его отзывы о музыкально-эстетических достоинствах таких сочинений Мокроусова, как "Песня защитников Москвы", "Заветный камень", "Одинокая гармонь" (правда, последнее настораживало его тем, что автор "переминорил"). Что же касается "Сормовской лирической", то Исаак Осипович даже ринулся в бой, когда некоторые критики стали обвинять Мокроусова в "надрывных" интонациях. Но песню "Россия - наша Родина" Дунаевский |