страница 10

принять не мог: она полностью противоречила его взглядам на коренную перестройку массовых жанров. Он любил классический цыганский романс, но терпеть не мог нэповскую приблатненную "цыганщину", как бы предвидя ее будущую разлагающую роль в эстраде 80-90-х годов. Тут уж на славу потрудились наши эстрадники - эмигранты "третьей волны". Ему, автору всемирно известной "Песни о Родине", основанной на интонациях песен волжской вольницы, было невыносимо слышать, как опошляется великий образ. Дунаевский мгновенно обнаружил рецидив ухарской кафешантанной плясовой, облюбованной в 20-х годах цыганскими скрипачами.

      Поэтому и вырвалась у него не совсем этичная фраза: "Крадем мы все, товарищи, но надо знать, где и у кого". Впрочем, если отнестись к ней без предвзятости, то можно увидеть, что Дунаевский с грубоватой прямолинейностью "переложил" на бытовой язык знаменитое изречение М.И. Глинки: "Создает музыку народ, а мы, художники, только ее аранжируем". Правда, здесь есть радикальное уточнение: "Но надо знать, где и у кого". "Крадем мы все..." Жаль, что авторов "Акта" подвело отсутствие чувства юмора: они не уловили психологических оттенков этой фразы.

      А за внешним шутовством Дунаевский пытался скрыть свою горечь. Сколько раз его пытались обвинить в плагиате! Даже поговорку такую пустили в ход: "С миру по нотке - Дунаевскому орден". По этой части особенно усердствовал скрипач-неудачник Юрий Елагин, впоследствии возомнивший себя писателем и опубликовавший за рубежом "мемуары", в которых слепая фантазия преобладает не только над реальностью, но и над здравым смыслом.

      И все-таки современного читателя что-то может покоробить в рассуждениях Дунаевского... Что именно? Да проклятые словесные штампы сталинской эпохи, которые раздирали на лоскутья его естественную, живую речь. Посудите сами: "...под моим председательством состоялось обсуждение этой песни, и она была осуждена" (выделено мной. - Н.Ш.). И следующая фраза: "Позднее в ЦК ВЛКСМ было создано большое совещание работников ЦК, редакции газеты "Комсомольская правда", и песня была также осуждена" (выделено мной. - Н.Ш.). Какую зловещую окраску неожиданно приобретает речь композитора! Еще раз воскликну: бедный Исаак Осипович, он тоже не избежал влияния этого тлетворного стандартного стиля, превращающего все живое в унылую мертвую пустыню! Он, блестящий стилист, чуткий и добрый человек. Его письма (особенно к женщинам) - это образцы глубокого и оригинального мышления, необычайной высоты поэтического переживания, фейерверк остроумия... Да, а каков словесный текст песни, "осужденной" Дунаевским? Вот, не угодно ли?

      Россия - наша родина, Тобой так много пройдено, Твои сыны Тебе верны И Сталину родному.

      За критику такой песни могли "осудить" и самого Дунаевского. Так сказать, за "антисталинские настроения"... К счастью, пронесло.

      Составителей "Акта" насторожило, что композитор аттестовал драматурга Анатолия Сурова как ресторанного драчуна и человека, чье пьяное состояние - "его нормальное состояние". Они не ошиблись: Дунаевский действительно не терпел этого бездарного литератора, чьи схематичные пьесы, удостоенные Сталинской премии, создавались при активной помощи "литературных негров" и навязывались в приказном порядке почти всем театрам Советского Союза.

      О пьяных похождениях Сурова, за которого писали пьесы литературные рабы, поведал в стихах Евгений Евтушенко:

      Крестьянам кукиш мраморный свой сунув, вождь с пьедесталов каменно глядел, и суковатой палкой пьяный Суров грозил космополитам в ЦДЛ, а после - исключенные абрамы ему писали по дешевке драмы.

      Не в укор поэту замечу, что Евтушенко выступил с открытой критикой Сурова тогда, когда это уже не было опасным, а Дунаевский -