страница 22

середине октября.

      Очень прошу Вас написать мне и не смущаться моей поездкой в Рузу. Я здесь буду систематически бывать, а письма, кроме того, будут мне пересылаться.

      Будьте здоровы, мой дружок. Пусть Вас не покидает молодое и радостное настроение.

      С самыми лучшими пожеланиями.

        И.Д.

      Почему Вы каждый год меняете квартиру, а не можете жить на одном месте?

        18 ноября 1951 г.

      Милая Людмила! Мне всё время очень хотелось Вам написать, да всё никак не собрался. А своё обещание написать Вам в праздничные дни я не мог выполнить, так как в мою личную жизнь вторглась очень тяжёлая неприятность, которая по сию пору продолжает отнимать у меня мысли и нервы, В результате нелепой, трагически закончившейся истории, мой сын исключён из института (ГИКа).16 Вы сами понимаете, как всё это переживается и сколько сил и нервов надо сейчас тратить на то, чтобы добиться восстановления в институте. А тут как раз нужно очень напряжённо работать над фильмом о фестивале - масса музыки и трудностей. Ведь я, можно сказать, впервые выступаю в роли композитора документального фильма.16 Правда, этот фильм перерастает рамки обычного документального фильма по своей идейной и художественной глубине, а также и по грандиозности масштабов. Но в этом-то и трудность, так как от документального этот фильм отличается тем же, чем он отличается от художественного. Привычка иметь дело с образами сквозных действующих лиц создаёт здесь особые трудности, ибо отсутствие этих элементов может заставить скатиться к иллюстративности. Вот и надо сделать так, чтобы её не было, а была мысль, музыкальная идея.

      Мы с Вами давно не беседовали, поэтому мне сейчас трудно начинать беседу с Вами <эо> чём-то глубоко Вас интересующем. Я помню, что Вы задавали мне вопросы насчёт оперной дискуссии, напечатанной в "Литературной газете"18. Дискуссия эта свелась, собственно говоря, к нулю, так как никаких особенно широких откликов она не вызвала. Статья Козловского была более популярна, но глупа по своей незначительности19, а статья Кабалевского была умна, но академична и рассудительна20. Мне кажется, Людмила, что все эти проблемные споры потому абстрактны, что нет оперной практики. Все теории и проблемы высасываются из опыта каких-то полутора полуудачных опер. Пока это дело не двинется широко и глубоко, до тех пор теоретические проблемы останутся болтовнёй. Что это так, свидетельствует хотя бы статья Камерницкого во вчерашнем номере "Советского искусства". Вкратце её смысл заключается в следующих "открытиях":

      1/ Надо писать хорошую музыку.

      2/ Надо писать хорошее либретто.

      3/ Надо, чтобы певцам было удобно петь.

      4/ Надо, чтобы действие увлекало зрителей.

      5/ Надо всем поднатужиться, да и жабахнуть хорошую оперу.

      6/ Без оперы композиторы и писатели будут "бяками".

      7/ Да здравствует! (Что и кто, неизвестно!).

      Я много раздумывал над этой самой "проклятой" оперной проблемой и думаю, что основная ошибка заключается в недопустимости совершать ошибки.

      Любой учёный имеет право совершать десятки и сотни неудачных экспериментов, прежде чем он достигнет успеха и радости свершения. Советская опера строится на голом месте. То обстоятельство, что нас отсылают учиться к классикам, имеет чисто внешнее педагогическое значение. Учись, не учись, а дело не в этом. Прежде всего, резко изменились черты оперного героя, условия, в которых он действует, обстановка, среда. Подавляющее большинство опер, написанных классиками, не современны композитору. Сейчас от нас требуется современная тема, современный, живущий бок о бок с нами герой. Одного этого достаточно, чтобы понять особое отличие советской оперы, не говоря уже о десятках других трудностей и различий. Наши предшественники